Инициативы Президента Медведева 2008-09 гг. о повышении траспарентности власти и ограничении чиновничьего произвола могут быть отмечены историографами будущего как революционные по своему характеру. Или, используя терминологию известного историка Н. Эдельмана, как очередная попытка проведения «революции сверху», когда единственной движущей силой всех административных изменений в государственной политике России является само государство, принимая во внимание традиционную и характерную для России слабость гражданского общества. После ряда недавних заявлений представителей отечественного истеблишмента нас, похоже, ждет новый виток борьбы с коррупцией. По словам первых лиц государства на этот раз будет все серьезно. Коррупции решили объявить системную войну по всем фронтам. Что это? Эффектный пиар-проект, облеченный в популистскую риторику и призванный поддержать электоральный рейтинг политической элиты в эпоху Кризиса или реальное понимание тупиковости ситуации для дальнейшего развития страны, желание реализовать политическую волю в борьбе с извечной язвой/бедой российской государственной машины? Имитация или борьба?
Королевство кривых зеркал
Один мой хороший знакомый, ныне предприниматель, а в недавнем прошлом офицер элитных спецслужб, поведал мне очень забавную историю. По работе он часто колесит по стране – фирма занимается поставками каких-то дорогих комплектующих для оборудования крупных промышленных предприятий. Не помню в деталях, по каким вопросам, но довольно часто ему приходиться сталкиваться в регионах с представителями мистической государственной службы Ростехнадзор. «Ты не поверишь», – говорил он мне – «каждый раз когда я встречаю большинство чиновников из этого ведомства, я удивляюсь разительному несовпадению между их официальными доходами и образом жизни – машины, одежда, аксессуары…».Так вот, один из таких чиновников, по должности начальник отдела регионального управления, стал даже близким приятелем моего знакомого. Цветущий возраст 35 лет, семья, дети. Каждый раз он появлялся на встречах с приятелем в дорогих костюмах, носил изысканную обувь известных дизайнерских марок, щеголял на запястье несколькими марками часов стоимостью по самым скромным оценкам от 10 000 евро. В процессе общения мой приятель узнал, что, имея официальный заработок в 32 000 рэ, товарищ регулярно отдыхал за границей, отправлял ежемесячно прогуляться по европейским магазинам жену и дочерей, приобретал на родственников недвижимость и т.д. Короче говоря, начальник отдела регионального управления не самого ключевого российского ведомства жил как заправский нувориш и ни в чем себе не отказывал. Когда мой приятель во время очередного «корпоратива» спросил подпольного Корейко не боится ли он вести себя так открыто, ответ впечатлил: «Нет, не боюсь. Что они, сами себя посадят что ли?». «Представляешь, если так себя чувствует начальник простого отдела, то что же происходит выше?!!» – этот риторический вопрос был рефреном во время нашей беседы.
Известно, что заработная плата Президента России со всеми надбавками за вредность и премиальными составляет около 250 000 рублей в месяц. Зарплата министра с еже месячном денежным поощрением – 120 000 руб. Примерно столько же или чуть выше получает губернатор отдельного субъекта – 150 000 руб. Мэр среднего по величине города в России в среднем получает в диапазоне 70 000 – 120 000 рублей.
Вроде бы все понятно. Непонятно начинается там, когда происходит простая процедура сопоставления де-юре доходов определенного должностного лица и де-факто тех материальных благ, которыми это должностное лицо, обладает. В странах Запада этот когнитивный диссонанс называется очень просто: правовая коллизия. В этом случае компетентные органы проводят проверку и требуют от госслужащего объяснить факт несоответствия авуаров уровню доходов со всеми вытекающими отсюда последствиями из уголовного права. Не сможешь объяснить легальные источники своих доходов, которые позволяют тебе жить на широкую ногу в дорогущих особняках – будь добр, отвечай по Закону. В России сложилась парадоксальная ситуация: этот вопрос до недавнего времени задавать было как-то не принято. Ни муниципальным и государственным чиновникам, ни сотрудникам правоохранительной системы. Напрямую, как говорится, в лоб. И только прошедшая минувшей весной акция по раскрытию источников собственных доходов, инициированная самим Президентом и оставившая широкую борозду в информационном поле, представляет, по сути, впервые робкую попытку приоткрыть завесу тайны по данной теме. Кстати, последний Закон, обязывающий чиновника и его супругу раскрывать активы и доходы, думается, не будет сложным препятствием для представителей российской бюрократии – имущество можно запросто переписать на других родственников либо на особо доверенных лиц.
Простой обыватель, который смотрит телевизор, каждодневно наблюдает слуг народа на голубом экране или присутствует на очередном мероприятии, где небожители от власти разрезают очередную ленточку, нет-нет да подспудно задает себе похожий вопрос: «На какие, простите, шиши, на запястье Ивана Ивановича сверкает новехонький «Патек Филипп» или «Вашерон Константин»? И костюмчик (да и не один) явно не производства «Москвашвея»? А несколько дорогих иномарок, простите, неужели были подарены друзьями и дальними родственниками? И почему столько дач, напоминающих резиденцию султана Брунея, а не «государевого служащего», живущего на скромную зарплату?
Конечно, мир многогранен. Безусловно, в жизни бывают разные ситуации. Кто-то из вчерашних бизнесменов пришел во власть и уже сколотил себе состояние до вхождения во власть. Кого-то, действительно, материально поддерживают родственники. Но это скорее исключение, которое, по нашему глубокому убеждению, лишь подтверждает правило. Подобное безнаказанное поведение, открытая демонстрация роскоши представителями российской бюрократии, лишний раз демонстрируют масштаб проблемы коррупции в нашей стране и степень несоответствия формы и содержания во власти. Крамольная мысль: официальные заработные платы высших чиновников давно уже стали не источником их реального дохода, а своего рода ритуальной прибавкой ко всем прочим преференциям их должностного статуса. Она (читай зарплата) их особо не интересует (и это действительно так!) – административная рента позволяет ее счастливому обладателю извлекать дивиденды совершенно иного масштаба. Более того, давайте честно скажем о том, что многие госслужащие знают, но говорить об этом как-то не принято. Каждый месяц наряду с официальной заработной платой в федеральных министерствах, ведомствах, структурных подразделениях региональных администраций чиновники среднего и некоторые низшего звена получают еще одну зарплату в конверте. Ту самую левую черную зарплату, с которой они так беспощадно борются на просторах Отечества в коммерческом секторе. Такая вот странная дихотомия сознания… Бороться с теми пороками, в которые сам каждодневно погружаешься. Не случайно, профессия чиновника при всем проявлении общественного негатива (в России традиционно не любят и ругают власть) по результатам социологических опросов набирает все большую популярность у молодой генерации. Количество желающих устроиться на госслужбу растет в арифметической прогрессии, а абитуриенты штурмуют приемные комиссии факультетов государственного и муниципального управления престижных столичных ВУЗов. Что за феномен? Расцвет патриотизма, желание поработать на Родину за скромную зарплату? Уверен, что нет. Просто мобильная и активная часть населения понимает «откуда ветер дует»: что дает настоящий статус бюрократа и перспективы его продвижения по служебной лестнице.
Короче говоря: чтобы бороться с коррупцией в России не надо создавать новую Опричнину, изучать изощренные схемы откатов, использовать технологические ноу-хау – достаточно реально посмотреть на внешние признаки ее проявления и задать всего лишь несколько вопросов ее (коррупции) носителям.
Главные коррупционеры страны
По оценкам международных экспертов Россия входит в число наиболее коррумпированных государств мира, соседствуя в рейтингах с африканскими и азиатскими странами. Объем российской коррупции сопоставим с федеральным бюджетом. Все признают, что на данный момент коррупция является системной проблемой, основным тормозом экономического развития страны, бичем национальной безопасности. Одни из последних примеров – заявления компаний IKEA и Simens о сворачивании ряда проектов по причине откровенного вымогательства со стороны российских чиновников.
На этом фоне оптимистично выглядят заявления правоохранительных органов о достижениях в борьбе с коррупцией. Согласно данным расширенной коллегии Генпрокуратуры за первое полугодие 2009 года в суды передано почти 6 тысяч дел коррупционного характера. Это на 20 процентов больше чем за аналогичный период прошлого года.
Но аплодировать рано. По-прежнему основными коррупционерами в нашей стране, согласно сводкам криминальной статистики, являются гаишники, врачи, учителя и мелкие чиновники. Те, кто ворует из казны миллиардами, почему-то не вызывают у правоохранителей повышенного интереса. Почему?
Поймать за руку крупного чиновника весьма сложно. Для этого нужно время, силы, а главное – воля. В общем, то, с чем у правоохранительных органов всегда наблюдался дефицит. Ведь нужны результаты. Чем больше по количеству, тем лучше – «палочная» система находится в полном здравии. Вот и выходит, что важней поймать вузовского преподавателя на взятке в 500 рублей, да еще доказать неоднократность подобных противоправных действий, чтобы выполнить план…
Но коррупция – это вовсе не гаишники на дорогах. Это союз чиновников и капитала, с их системой откатов и круговой порукой.
Коррупционная разнообразность
Бизнес стал заложником коррупции. Можно поэтапно строить бизнес, проходя процедуру получения многочисленных разрешений и согласования, а можно пойти путем взяток, которые культурно называют «подарками». Получится намного быстрей. В первом же случае вообще ничего может не получиться.
Взятки съедают значительную часть средств, десятки миллиардов в год. Которые могли пойти на развитие малого бизнеса. Именно поэтому в нашей стране столь мала доля малого бизнеса (порядка 10 процентов), в то время как в развитых странах этот показатель может доходить до 50 процентов.
По подсчетам, средний размер взятки российскому чиновнику равен $135 000. Все зависит от должности, цены вопроса. А также от региона. Согласно исследованиям, коррупция наиболее развита в экономически успешных регионах. Например, Московская, Нижегородская, Челябинская области, выделяют также южный коррупционный пояс.
Для примера. Глава городского поселения Белозерский Воскресенского района Московской области был задержан по подозрению в получении взятки за передачу в собственнось участка земли коммерческой структуре. Взятка составляла 13,3 миллиона рублей. В Костромской области в Галичском районе глава Димитровского сельского поселения попал под следствие за то, что передал своей заместительнице (якобы нуждающейся в улучшении жилищных условий) квартиру. Цена вопроса составила 45 тыс. рублей.
Есть и, по сути, легальная коррупция – не подкопаешься. Приходит в регион инвестор. К нему прикрепляется чиновник уровня заместителя губернатора – курировать не столько ход становления бизнеса, сколько социальную составляющую: допустим, ремонт дорог или больниц. Деятельность вполне легальная, прописанная в инвестиционном соглашении. В этих, на первый взгляд, благих деяниях, кроется одна хитрость – не все средства, выделенные на «социалку» идут по назначению. Часть из них оседает в карманах понятно кого.
Другой вариант – откаты на государственных закупках. Когда фирма получает выгодный контракт, взамен «отстегивая» часть средств особо отличившимся чиновникам. Поэтому в лотах о проведении конкурсов порой столь скрупулезно описаны требования к товару. Если это автомобиль, то прописывается чуть ли сколько динамиков должно быть в нем и какого цвета руль. То есть адаптированы к конкретной фирме, которая априори станет победителем тендера. Или объявляется конкурс на покупку трех шестиярусных люстр, каждая из которых стоит 400 тысяч рублей. В данном случае специально накручена цена, чтобы продавец получил прибыль, и чиновнику досталось от сделки.
Не только бизнес интересует чиновников. По инсайдерской информации из окружения все тех же «власть придержащих» все приоритетные национальные программы и проекты, идут на откатной основе. Причем сумма отката может доходить до 70 процентов. Не удивительно, ведь на свою долю претендуют чиновники всех уровней: федеральные, региональные, муниципальные. Особенно это касается программ в сфере ЖКХ и строительства. Анализируя публикации в СМИ можно сделать вывод, что наиболее коррумпированы чиновники, ведающие вопросами строительства, ЖКХ, а также имущественных и земельных отношений. Другой характерный момент – в контексте борьбы с коррупцией речь идет в основном о представителях местных органов самоуправления и региональных властей. О чиновниках федерального уровня практически ни слова…
131-й ФЗ значительно увеличил число лиц, облеченных дискреционной властью. На сегодняшний день в России насчитывается около 1,6 миллиона чиновников.
Конечно, не каждый из них коррупционер, но каждый – часть системы, пораженной коррупцией. Круговая порука коррупции во власти представляется в нынешней ситуации практически непобедимой. Просто потому, что ею в той или иной степени повязана вся властная вертикаль. И даже честные руководители (думаю, не перевелись еще на Руси и такие!) являются заложниками Системы. Вспомним в этой связи общую теорию систем Берталанфи. Весьма показательный пример: чтобы изменить систему, необходимо менять не один или несколько элементов, которые априори не приживутся, а будут либо поглощены этой системой и станут ее частью, либо будут этой системой отвергнуты.
Уничтожить коррупцию – развалить государство
С коррупцией в России боролись всегда. Или пытались бороться. Но добиться особых результатов не получалось. Даже у Петра I, с его жесткими мерами. Не получилось ни у Екатерины II, ни у постсоветских правителей. Складывается впечатление, что коррупция будь-то спрут – оторвешь одно щупальце, вместо него вырастает два новых.
Хотя примеры других стран говорят о том, что коррупцию вполне возможно победить. В Швеции этот путь растянулся на десятилетия, в Сингапуре совладали с коррупцией за несколько лет. Есть пример кардинальных мер Китая, где взяточников и воров принародно расстреливают, но такое в у нас вряд ли приживется.
В отличие от западных стран, в России не было системной борьбы с коррупцией. Была, и есть, имитация этой борьбы, в основном сводящаяся к редким успехам правоохранительных органов. Системность, предложенная российским президентом, заключается в том, чтобы напасть на коррупцию со всех сторон: юридической, правоприменительной, экономической и морально-этической. Однако будет ли способна новая система победить старую, коррупционную, систему? Стоит ли на этом пути идти до победного конца, до полного искоренения мздоимства? За века коррупция настолько вросла в систему управления страной, что если ее резко уничтожить, то развалиться все государство.
Впрочем, и полумеры тоже вряд ли принесут ощутимый результат.
Ряд экспертов считает, что коррупцию необходимо узаконить. Как в некоторых странах легализовали проституцию. Платить чиновникам, но по утвержденному прайсу. Сумма платежа будет не столь высокой, нежели взятка, и бюджет получит свое. Но в этом случае, чиновник со своим набором услуг, должен стать участником рынка. Монопольного по своей сути.
Другие предлагают пойти по «шведскому» пути: создать для чиновников режим наибольшего благоприятствования – высокие зарплаты (которые и сейчас немаленькие, к тому же постоянно индексируются), беспроцентные кредиты на покупку жилья, хорошее пенсионное обеспечение, льготы, премии и проч. Иными словами сделать все для того, чтобы чиновнику было что терять. Однако соблазн получить «подарок» сильней. Ведь размер одной взятки может быть сопоставим с годовым доходом чиновника. А то и в несколько раз выше.
Есть предложения существенно сократить штаты контролирующих органов, с последующим увеличением зарплаты оставшимся чиновникам. Но мы прекрасно знаем, что любая административная реформа в России по сокращению числа столоначальников имеет парадоксально обратный эффект: количество чиновников становится еще больше.
Своей нелепостью поражают варианты создания специальных отделов при каждом ведомстве. Где по 1-2 человека в отделе, где, например, в министерстве, по 10-12 человек. Очень напоминает схему стукачества. Потому такие отделы насколько можно будут формализировать свою работу. А, скорее всего, их просто-напросто возьмут в долю. Тем не менее, идея создания отделов (комиссий, комитетов и т.п.) находит во властной среде большое одобрение. Так уж сложилось, что под борьбой с коррупцией должностные лица почему-то понимают создание новых, специально предназначенных для этого ведомств. Как у Маяковского: «мы создаем комитет по упразднению всех комитетов».
Все перечисленные меры имеют недостатки и не укладываются в системный подход в борьбе с коррупцией. В первую очередь необходимо ломать стереотипы. Примечательно, что Президент Медведев по этому поводу правильно заметил: «Речь идет об атмосфере в обществе: мы должны создать антикоррупционный стандарт поведения. Без этого ничего не выйдет».
Чиновник, имеющий зарплату меньше тысячи долларов, тем не менее, ездит на автомобиле представительского класса, ходит в костюме от Briony или Kitton, который не сможет купить и на годовую зарплату, живет в роскошном особняке, его дети учатся в престижных зарубежных ВУЗах. Поразительно – но Никто этому не удивляется. Более того – это считается нормальным, страшно сказать – к этому Королевству кривых зеркал все давно привыкли.
Конечно, сложно не согласиться с Президентом о том, что необходимо внедрить в общественное сознание неприятие к взяточничеству и коррупции вообще. Ведь есть же всеобщее презрение педофилии. У коррупции одна прописка: она живет в наших головах. Именно поэтому необходимо начинать бороться с коррупцией с сознания, с проведения мощной и комплексной информационной кампании, рассчитанной на несколько лет.
Только сдается мне, что на одном PR-ресурсе да благих помыслах далеко не уедешь. Поскольку серьезная борьба (а не имитация) с коррупцией как системным общественным явлением ставит вопросы к самой сути, содержанию той общественно-политической системы, которая успешно складывалась на протяжении последнего десятилетия в нашей стране. Острота этих вопросов как лезвие ножа все сильнее соскабливает высохшую краску с картины повседневного политического быта и заставляет задуматься о многих, очевидных вещах. О политической конкуренции, о партийной системе, о статусе государственных корпораций, о независимых СМИ, о благоприятных условиях развития так называемого «третьего сектора» и т.д. В общем, о тех институтах гражданского общества, которые объективно обеспечивают контроль за деятельностью власти, и без реального существования и функционирования которых общество не может по праву называться свободным и демократическим. В противном случае борьба с коррупцией так и останется благими помыслами на бумаге, а несколько крупных разоблачений нечистых на руку чиновников лишь PR-затравкой для социума с целью выпуска общественного пара в период кризиса.
ИГОРЬ ДАЧЕНКОВ, политический консультант, PR-технолог